Но факт остается фактом - к тому, что на самом деле творилась в Питере, ее высочество готова не была. Отойти и затеряться на вокзале Ольга не рискнула: развозку спецов по местам Боря организовал четко. Кричать: "Я принцесса и наследница!" и требовать доставки в штаб почему-то постеснялась. С ее слов - решила сначала оценить все своими глазами. Дооценивалась - везший добровольцев автобус точняком проехал мимо сжигаемого кургана тел. Если уж у меня в кабинете нет-нет, да пованивало горелым мясом, то представляю, чем надышались они! Не выворачивало лишь самых закаленных.
В прострации, сама не своя, вместе с другими волонтерами принцесса попала в госпиталь и какое-то время ни о чем не помышляла, но когда свалился единственный ее защитник - идиот-телохранитель, помогший ей сюда пробраться, - впала в шок и устроила истерику. Не там и не тем. Кто-то из штатных медсестер, как бы не моя Надя, надавал ей оплеух и пристроил к делу - неуравновешенную девицу убрали подальше от больных, поставили в прачечную и загрузили работой. Они-то боялись нервного срыва, но Ольге, не ожидавшей подобного обращения, пришлось покориться, попутно пересматривая собственные взгляды на жизнь. И внезапно оказалось, что умирать ей вовсе и не хочется! Тем более вот так, грязно и некрасиво. Пока думала - настал комендантский час, а вскоре уже и я появился.
- Ольга! Я прошу тебя пока не раскрывать инкогнито.
- Почему?
Тщательно подбирая слова, я постарался обосновать свою шаткую позицию:
- Сейчас это вопрос централизованной власти. Губернаторствую я здесь на очень птичьих правах, недолго, и уже много успел наворотить - правильного и неправильного, все разборы будут потом. Недовольных хватает, но они пока особо не высовываются - спасибо твоему отцу. Но если вдруг появится альтернатива мне - начнется мелкий саботаж. С каждым моим спорным решением будут бежать к тебе. Да и с другими приказами все вольно или невольно будут на тебя оглядываться. В нашей обстановке, когда счет иногда идет на минуты, я не могу такое позволить. Позже, мы обязательно представим тебя со всеми положенными церемониями, подробно осветим твой вклад в дело спасения столицы, но пока тебе придется потерпеть.
- Но я же буду при штабе? Все равно кто-нибудь догадается.
- Твоя внешность кардинально поменялась, я сам узнал тебя с трудом, но мы-то были знакомы, а остальные!.. Ты не представляешь, как мало сейчас осталось тех, кто может тебя узнать! Когда это случится, тогда и будем думать.
Неуверенным наклоном головы принцесса подтвердила свое согласие, позволив мне покинуть ее.
- Егор! - окликнула она меня уже на выходе, - Я умру?
- Не умрешь. Обещаю! - "Я сам тебя убью" - добавил мысленно.
- А Олег, он кто?
Женщины!!!
- Начальник чрезвычайного штаба города. Майор. Герой. У него наград чуть меньше, чем у Сурадзе. Мой вассал. И лучший друг.
- Не говори ему, что мы с тобой...
- Не было, ничего и никогда!
- Не было, - слабым эхом отозвалась она, - ничего и никогда! - уже решительно закончила девушка.
Немедленно афишировать Ольгу как принцессу я не хотел по многим причинам, не только по тем, которые озвучил ей. Одна из них сейчас плыла в сторону Москвы. Одна плела сети вокруг трона и попутно имела зуб на меня лично. Как отразится поступок ее высочества на той истории я не знал, а проверять не хотелось. Но даже не эти основные и сотни более мелких доводов повлияли на решение - за два дня только в меня стреляли уже восемь раз. Лишь единожды пуля прошла близко, забрав жизнь Гоши Большого, но моего невероятного везения у Ольги не было.
Теоретически, император может мне простить смерть дочери от болезни. Да, хрена ли себе врать - не простит! Сам, идиот, наболтал лишнего, не учел ее молодости и горячности! Маловероятно, что "тестюшка" цинично пожертвовал наследницей (хотя процентик все же на этой чаше весов я оставил, просто, чтобы был - с одним из их рода я уже имел случай ошибиться) - и не потому, что я так верил в людей, но тогда ее побег как-то поумнее бы обставили.
Но даже так - не простит! Не сразу, так потом прикопает! Но здесь я еще побарахтаться смогу.
А вот если я допущу смерть Ольги от выстрела!!!
Можно пойти и самоубиться, а потом кремироваться. Помнится, Рогов что-то в таком духе предлагал, и это он только Милославского боялся. Я же на всякий случай еще и пеплом по ветру развеяться должен.
Пусть сидит мышью при Олеге. Потом возможно будет и как-то обыграть это, но это уже будет не моя забота. И вообще: вбили девке дурь в голову, упустили в Москве - это их проблемы! У меня своих хватает!
Третий день моего правления, он же пятый с начала эпидемии, прошел в штатном режиме, если только так можно выразиться о нашем положении. Никто меня не подрывал по тревоге, я даже успел немного ухватить сна.
Без накачки "шарма" чрезвычайный штаб заметно приуныл, но вскоре нашел себе новое развлечение: все с интересом следили за развитием событий между их начальником и его секретаршей. Внешне все было вполне пристойно, и поставить парочке в упрек было нечего, но взгляды, которыми украдкой, как им казалось, они обменивались!
Мне было стыдно перед Земелей, но глядя на его счастье и на умоляющие взоры великой княжны, которой страшно нравился ее маскарад, я так и продолжал молчать.
Москва тоже молчала и о пропаже принцессы и о предполагаемых арестах - а по моим расчетам Митька уже должен был добраться со своими бумагами до Тихона Сергеевича. И что там сейчас происходило - бог весть! Но содержание идущих с интервалом в два часа докладов оставалось неизменным.
Во вторник начали умирать те, кто заразился в самый первый день, и кого до сих пор держали на лекарствах. Пока что картина поменялась - загибались простые люди, но это всего лишь означало, что одаренные - а лично для меня это прежде всего Шаман, его жена Вика и Метла - следующие на очереди.
Все чаще мне приходилось включать обратно "шарм", наплевав на последующую неадекватность. На совещании, прямо на наших глазах свалился с приступом Коровкин, чьи голосовые связки я залечивал за эти дни наверно сотню раз. Его преемник не пришел на следующее - тоже заболел. По городу опять начались стычки и выступления.
Помня, что любой вирус в первую очередь поражает ослабленных, при любой возможности накачивал принцессу жизнью. Ее настроение мне не нравилось: Ольгу штормило от любовной эйфории до лютейшей безнадеги, но, что характерно, и в том и другом состоянии она жалась к Олегу, ища у него защиты и ободрения.
А я все никак не мог пересилить себя и сказать другу, кто она, и другие, кто, несмотря на маскировку, ее узнал, тоже хранили секрет.
Во второй половине дня Земеля отпросился отдохнуть, а я направился в вотчину Гольдштейна - мне как воздух требовались хорошие новости! Я был согласен отдать им всю кровь до капли, лишь бы это помогло, готов был стоять над душой и ныть, угрожать, в конце концов!
Соломон Аронович встретил меня неожиданно радостно:
- Как раз собирался вам звонить!
- Неужели?!. - я даже затаил дыханье, боясь сглазить.
- Пока нет, - безжалостно обломал мои надежды ученый, - Хотя мы уже близки! Но у меня для вас другие новости - удалось кое-что понять о самом Fugiens mortem. Это искусственно выведенный вирус.
- У меня уже давно нет в этом сомнений!
- Погодите, ваше превосходительство, не надо меня перебивать! Это искусственно выведенный вирус, но создал его дилетант! Fugiens mortem нестабилен и ...
Вот за что люблю Бушарина, так это за то, что он априори считает в физике всех дебилами, поэтому и объясняет всё как для дебилов - кратко и доходчиво. Очевидно, показанное мною знание словосочетания "варицелла зостер" навело Гольдштейна на мысль, что я разбираюсь в теме, потому что дальше пошла такая научная лабуда, перемежаемая латынью, от которой я потерялся уже на первой фразе. Пришлось взмолиться: